Лунареан, Замок Кровеслав ------->

Через несколько часов после рассвета замерзшие и уставшие они подошли к некоему поселению, еще издали услышав звуки и почуяв запахи жилых домов, а из-за снежного горизонта стали подниматься невесомые струйки дыма. Они разносились далеко в стороны по заснеженной долине. Лионис ускорил шаг, а Византия старалась не отставать. Она удивлялась этому утонченному богемному мужчине, по ее телу уже давно стали проскальзывать теплые волны исцеления от обморожения, а каково ему было сейчас? Поселение показалось неожиданно из-за огромного снежного валуна, актер засмеялся и бросился бежать по направлению к нему.

Византие не понравилось, как Лионис, поддавшись импульсу, выскочил напротив мужчины с оружием. «Ничему его жизнь не учит» - покачала головой девушка, но все же прибавила ходу. Последние метры перед воротами показались чудовищно тяжелыми, а почуяв запах стряпни из ближайшей хижины, она громко проглотила слюну. Организм требовал энергии, чтобы бороться с холодом. Стражник скептически оглядел Лиониса и бросил заинтересованный взгляд на Византию. Оно и понятно, эти люди привыкли, что во всех пришлых нужно видеть в первую очередь опасных соседей из замка, а уж потом людей. К мужчине с копьем присоединились его соплеменники, до этой поры сидевшие на бревне у входа в один из домов. Они наставили на пришедших мечи.

- Штрыкни того кровопивца в поганское сердце. Хай гыгнет тут. – посоветовал мужик с длинной черной бородой, закутанный в звериные шкуры.
- Почем мне знать упырюга или люд мирской? Чай не ночь поди. – с сомнением проговорил стражник – более молодой мужчина с редкими усами и в длинном тулупе. Он глянул на самого старшего из этой группы и кивнул, спрашивая совета. Лионис все это время пытался доказать, что он человек, но прозвучавшие шутки поселенцами  остались непонятыми или просто неуслышанными.
- Чего рассусоливать? Веди к старейшине и делу конец. – ответил тот и опустил свой короткий меч.

Византия надеялась на адекватность их предводителя – одно из качеств хорошего лидера рассудительность. Очень не хотелось обижать добрых (надеюсь!) людей и отбирать у них еду силой, а потом оглядываться, нет ли у тебя в спине топора. Откинутый полог, прикрывавший вход, показал им задымленное помещение, в котором пахло горелыми поленьями, каким-то варевом и травяным настоем. Посредине этого мини-дома сидел старик с грозным видом и поедал руками из миски кашу, он был сед, но в его осанке и взгляде чувствовались остатки давно увядшей силы, а еще мудрость поколений, которые выживали в суровых снегах Лунареана. В углу копошилась женщина, но из-за вороха тряпья и шкур не было видно ее лица и возраст определить было сложно.

Лионис в своей придурковатой манере поприветствовал старейшину, пошаркал ножкой по устланным на полу шкурам и бросился к скамье, что стояла у камина. Его нисколько не смутило то, как люди смотрели на него, он даже этим наслаждался. Вот истинная натура, которая любит шокировать людей. Византия незаметно покачала головой в осуждающем жесте и тяжело вздохнула. Она поклонилась очень низко уважаемому старику и после того, как получила позволение говорить, пояснила:

- Приветствую и спешу вас заверить, что мы не являемся детьми ночи. На самом деле мы… - она кивнула в сторону Лионису, который тянул свои ручонки к огню. - … люди и нам посчастливилось как-то улизнуть от упырей, живущих в замке. Не хотелось бы вас смущать своим присутствием, но не могли бы вы нам дать немного еды и пояснить в какую сторону нужно идти, чтобы выбраться из этих гор. Возможно, вы знаете, где ближайший портал?

Византия достала из-за пояса один свой нож из прекрасной стали (не чета их мечам!) и показала старейшине, заметив при этом, как загорелись его глаза, а значит, он знает толк в оружии.
«Жаль отдавать его. Но сейчас миска горячего супа стоит дороже стали».

- Я отплачу вам вот этим за еду. И простите моего спутника: он немного того…– она покрутила пальцем у виска. – …от пережитого  страха.

«Скайдир здесь. И он жив!!!»
У Византии словно камень с души свалился, а ее захлестнула радость от того, что она снова увидит молодого человека. Когда горная воительница сказала, что у них находится целитель, она даже надеяться не могла на то, что это окажется именно он, но уточнение о Мерелле избавило от всех сомнений. Византия даже хотела броситься и обнять девицу, которая принесла добрую весть, но сдержала себя. Неизвестно как этот жест воспримет Амария, вдруг подумает, что девушка тянется к вене на ее шее.

Византия не знала, как выразить свою благодарность за приятные новости, кров и пищу. После упоминания о портале девушка достала свой нож, который ранее отверг старейшина, и положила на стол перед юной охотницей.

- Надеюсь, вы оцените. – а потом достала из-за пояса второй и оставила возле первого оружия. – А за это хочу выменять у вас одежду для меня и моих спутников.

После короткого кивка хозяйки, Византия незаметно прикоснулась к ее руке, пытаясь выразить тем самым всю гамму чувства радости, что сейчас ее переполняло: они спаслись от Каина, встретили Скайдира и сейчас им ничего не угрожает, если верить этим людям. Амария вышла, а рыжая, бросив мимолетный взгляд на еду, поднялась, чтобы побежать на поиски целителя, но ее желудок громко запротестовал против такой идеи. Пришлось сесть и с неимоверной скоростью, обжигая себе нёбо, умять горячий суп с корочкой свежего хлеба. Покончив с этим блюдом, Византия сгребла в пригоршню ягоды и запрокинула их в рот, молоко же она оставила в стороне – не любит она молочные продукты, при всей их пользе здоровью.

Наконец-то она вскочила и, весело сверкая глазами, спросила у охотников, где она может найти  заболевшего парня.  Один из них махнул рукой в сторону выхода и девушка восприняла это, как разрешение на поиск, и выскочила в коридорчик. Несколько проходов были занавешены шкурами, Византия поочередно стала приподнимать их: под первым пологом была скрыта комната, в которой пожилая женщина пряла овечью пряжу. Извинившись, Византия подбежала ко второму – за ним оказалась небольшая комнатка (не больше каморки), большую часть которой занимал деревянный настил, покрытый шкурами животных, а на нем лежал бледный Скайдир с холодной испариной на лбу  и мелкой дрожью в теле. Не обращая внимания на застывших за спиной двух мужичков, девушка бросилась на шею парню так, будто бы встретила своего любимого родственника. Минутная слабость прошла быстро и Византия стала оценивать состояние целителя. Внешние проявления копировали болезнь Алегры из крепости Корфа, но вот теперь рядом не было Заин. Тревога охватила сомнениями мысли Византии, сможет ли она помочь молодому человеку, ведь девушке в крепости не помогла.

Но решение попробовать свои силы пришло чисто интуитивно. Она положила руку на лоб Скайдира, а второй рукой освободив грудь целителя от рубашки, которая пропиталась потом от лихорадки, и водрузила ладонь на положенное место. Девушка закрыла глаза и стала шептать молитву исцеляющую плоть, чувствуя, как из глубин души поднимается ее магическая энергия. Диким клокочущим ощущением она объяла все ощущения рыжей девицы и стала искать выхода наружу. Снова, как и в крепости, целебный дар исчезал в глубинах тела Скайдира, не принося заметных улучшений.
«Я слишком устала, чтобы попробовать еще раз – подумала Византия, опустив руки, чтобы передохнуть. – Мне необходимо взбодриться. Жаль, что я не взяла эликсир Мастера Одена для поднятия бодрости. Но взбодриться я могу и так.»
Девушка поспешила к выходу из дома, но охотники, приставленные хозяйкой присматривать за ней, преградили путь. Византия опустила плечи – купание в снегу отменяется. Но в кухне она увидела сидящего Лиониса, который методично работал ложкой, попутно еще и рассказывал что-то приставленным к нему охотникам. План как-то сам собою возник в голове и девушка направилась прямо к актеру. Схватив этого сереброволосого красавца за уши Византия смачно поцеловала его в губы, стараясь вложить в поцелуй как можно больше чувственности. Но эффекта нужного не произошло, даже наоборот, от широкораспахнутых глаз в диком недоумении стало неловко и немного стыдно.
«Так не пойдет. Нужно действительно что-то такое, ну например… злость, боль…»
Византия со всего размаху залепила звонкую пощечину по нежной щеке Лиониса, вроде бы это он насильно облизывал губы девушки, а не наоборот. Удивление во взгляде сменилось недоумением с гневной гримасой на лице, а рот открылся для излияния бурного потока возмущения. И тут же еще одна пощечина обрушилась на вторую щеку. Такой дикой несправедливости актер вынести не мог, тем более, что так нечестиво обращались с его телом – его храмом и объектом боготворения, и Лионис замахнулся и припечатал Византие не менее звонкую отдачу так, что ее голова дернулась в сторону, а щеку обожгло болезненным огнем.

- Ты… - прошипела Византия и почувствовала, как начинает злиться, а сердце застучало бешеным набатом. Она выбежала снова в каморку с целителем, сопровождаемая вытаращенными глазами своих стражников. На этот раз жизненная энергия не просто клокотала, она вихрем проносилась по всему телу, иногда даже на мгновения лишая чувствительности те или иные его участки. А попав в человека, который требует восстановления сил, принялась хозяйничать и зачищать пораженные части. Византия не видела изменений, но чувствовала, что сделала все возможное и сделала правильно. Присев на шкуру, которая устилала пол, девушка обняла свои колени, положила на них голову и принялась ждать пробуждения молодого человека, но через какое-то время ее глаза закрылись, и Византия провалилась в черноту сна.

Пробуждение было внезапным. Византия не знала, что ей снилось, и снилось ли вообще что-то, но в какой-то момент ее тело напряглось и она вскочила на ноги. Оглядевшись вокруг, девушка поняла, что проспала что-то важное и не могла сосредоточиться на этом: мысли, все еще наполненные ночными грезами, путались и не желали возвращаться в реальность. Шея ужасно затекла и ныли все мышцы на теле. От того, что Византия спала на полу напротив входной двери, которая прикрывалась только пологом из шкуры, ее ноги замерзли от холода, стелящегося по земле. Она посмотрела на кровать и спросила себя, почему не легла там, но вслед за этим вопросом девушка вспомнила о вчерашнем происшествии. Она излечила Скайдира от лунареанской лихорадки. На мгновение чувство удовлетворения от своей работы  заполнило сердце, но после оно сменилось тревогой за целителя.

Молодой человек сидел на скамье в соседнем помещении, понурив голову. Он выглядел еще бледным, рубашка была очень измята, а волосы свисали лоснящимися прядями. Византия отвернула полог и быстро вошла в комнату, она тихонько позвала парня по имени и, когда он поднял голову, бросилась ему на шею. Девушка крепко обняла Скайдира, прижимая его к себе. Она так переживала, что не сможет помочь ему, но все получилось и теперь можно убираться из этих проклятых снегов в Обитель. В крепких объятиях целитель неловко поежился и Византия, отпустив его, отступила на шаг.

- Ой, прости, прости. – быстрой скороговоркой начала она. – Я так обрадовалась тому, что нашла тебя тут, да и вообще нашла в Лунареане, что забыла, что ты еще довольно слаб. Теперь вот ты жив, здоров и можешь отправиться с нами в Элегию.  Амария согласилась провести нас к порталу и, надеюсь, уже завтра мы проснемся в удобных кроватях в своих комнатах в Обители.

Но Скайдир не стал спрашивать о том, где они были и как выбрались, его вопросы, естественно, были только о предмете своей преданной любви. Византия опустила глаза, она не знала, как в таких случаях следует сообщать новости о гибели людей. Девушка не могла подобрать слов, а ее молчание очень растревожило целителя. Она посмотрела в глаза Скайдиру и постаралась подобрать слова утешения, прекрасно понимая, что слов здесь недостаточно. Пусть бы лучше Лионису выпала горькая участь сообщить такое, хотя этот паяц неизвестно что еще бы нагородил, учитывая его любовь к фарсу. Византия решила, что лучшим средством будет сказать все сразу, так сказать, сорвать повязку одним рывком.

- Мерелла умерла… Мне очень жаль. – девушка с сочувствием смотрела, как потух взгляд молодого человека, как он опустил голову в ладони и застыл. Выражение истинного горя и безмерной любви в одном человеке, плечи которого поникли под грузом вины за то, что он не смог ее вылечить. Византие очень хотелось ему помочь, как-то утешить, но что может помочь пережить подобное? Она положила руку на плечо Скайдира и легонько погладила.
«Боюсь, как бы он, не обезумев от горя, не рванул к стенам замка Кровеслава и не наделал глупостей. Второй раз мы не сможем оттуда выбраться.»

Где-то послышался голос Лиониса и девушка напряглась. Еще не хватало, чтобы трубадур начал расписывать Скайдиру свое видение событий и осквернять память о Мерелле Алевской. Пусть целитель ее помнит прекрасной, великодушной и  доброй. Так ему легче будет справиться с горем.